Δ
Шахматный долг платежом красен! / Михаил Чигорин. «Шахматный листок»
В наши дни не вызывает вопроса, что нужно для самостоятельной работы над шахматами. Обложился толковыми книгами, врубил компьютер, настроил базу и – работай не хочу! Не так сложно было составить план занятий и 30, 50… даже 70 лет назад. Но как было грызть гранит науки сто лет назад в 1923 году, когда про шахматы узнал Миша Ботвинник?!
Еще не перевели на русский учебники Ласкера и Капабланки, Нимцович не написал свою систему. Не поделились откровениями с миром Тартаковер и Рети, еще не скоро появятся шахматные лекции Эйве или учебники Файна… По сути, для читающего только по-русски любителя шахмат в Петрограде 1920-х годов доступной (и то, весьма относительно) была лишь «буржуазная» периодика конца XIX века в урезанном, учитывая ее идеологический уклон, виде. В нее и вцепился мертвой хваткой жадный до знаний будущий чемпион!
Про «Шахматный листок» Михаила Чигорина 1876-1877 годов Ботвиннику рассказали по большому секрету в школе. Раздобыв же несколько первых номеров, он буквально заново открыл для себя шахматы! Игра, главными добродетелями которой Миша до этого считал старательность, память, следование непреложным позиционным законам, для него вдруг заиграла совсем другими красками – фантазией и предприимчивостью. В ней больше не было преград, а любое правило могло иметь исключения, надо только суметь его найти и правильно оценить… Чигорина ценили, прежде всего за то, что он ничего не принимал на веру, во всем сомневался, все подвергал сомнению и скрупулезному анализу. Он внушил эту идею и Ботвиннику, который отныне всегда и во всем имел собственное мнение.
«Через несколько месяцев после того, как я научился играть, школьные партнеры мне уже были неинтересны, – делился Ботвинник в своих воспоминаниях. – «Шахматный листок» я знал наизусть, и уже легко бил своих партнеров… Как только выходили выпуски учебников дебютов Грекова и Ненарокова, я немедленно покупал их, изучая от корки до корки. То же касалось всех шахматных отделов в газетах, которые мною тщательно излучались».
Что же представлял из себя «Шахматный листок», выходивший в 1876-1881 годах?
По нынешним меркам – ничего особенного, самый обыкновенный журнал. Каждый номер открывался небольшим очерком об истории шахмат, затем обязательный художественный рассказ и только потом начинались сами партии… Новости шахматной России с разбором свежих битв, как правило, самого Чигорина – против Шифферса и Алапина, Гальперина и прочих консультантов. «По всему свету», где разбирались поединки зарубежных маэстро. Затем – теория: немного дебютов, немного окончаний, подборка задач и конкурс решений. В конце, как во всяком приличном журнале – корреспонденция, ответы на вопросы.
Но это было первое и единственное периодическое издание в России, которое выходило из месяца в месяц на протяжение нескольких лет… В отличие от Германии или Австрии, где журналы были данью многолетней традиции, официальными органами шахматных союзов, а штат состоял из десятков сотрудников, «Шахматный листок» Чигорин делал один - от и до. Михаил собирал и редактировал все материалы, комментировал свои и чужие партии, вел иностранный отдел, писал очерки и дебютные обзоры, подбирал задачи и вел конкурсы, он же отвечал на вопросы читателей и, разумеется, держал ответы перед цензорами.
Разумеется, Чигорина никто не принуждал делать эту огромную просветительскую работу, которая не то что не приносила дохода, но регулярно отбирала у него последние средства. Но русский чемпион просто считал себя обязанным шахматам! Именно они вытащили его из безвестности и нищеты, сделали знаменитым на всю страну, а вскоре и на весь мир.
Каждые два года Чигорин собирал разрозненные выпуски журнала отдельной книжкой – в ней было все то, к чему привыкли любители шахмат: единая нумерация, ссылки на партии, дебюты, соперников, тематический указатель и т.д. Всего было три таких издания (в наши дни все три репринтом, в дорогом золотом обрезе, переиздал «Русский шахматный дом»). В какой-то момент Чигорин уже не смог самостоятельно финансировать выход журнала, а никто кроме него не хотел браться за это безнадежное дело… В 1885 году он сделал новую попытку, выпуская теперь схожий по содержанию «Шахматный вестник», но и он прожил недолго, через три года издание тоже закрылось. На третью попытку его не хватило.
Можно только догадываться, скольких любителей шахмат он привлек на свою сторону, как много сделал для развития любимой игры, какие грандиозные основы заложил. Наверное, не один юный Миша Ботвинник влюбился в шахматы через его искренние воззвания…
Несмотря на огромный объем работы, который Чигорин проделывал в одиночку, к качеству материалов в «Шахматном листке» нет никаких претензий, они на самом высоком уровне, в чем может убедиться любой желающий. Об этом же говорит и оценка Ботвинника. Ведь о большинстве изданий, которые попадали ему в руки, он отзывался если не критически, то, по меньшей мере, сдержано, но вот к чигоринскому журналу у него сложилось особое отношение… Нет, не потому, что тот стал его первым компасом в мире шахмат, он увидел в нем то, чего не было у других – постоянный поиск истины, известный лишь творцу.
Опосредованно через Чигорина Ботвинник нашел свой собственный алгоритм «успеха» – настоящий шахматист обязательно должен быть исследователем, постоянно привносить в игру что-то свое, идти вперед, развиваться, никогда не останавливаться на достигнутом… Ах, вот если бы к шахматному таланту Михаила Ивановича можно было бы прибавить волю и целеустремленность Михаила Моисеевича, – получился бы идеальный исполнитель!
На самом деле Чигорину не повезло. Причем, дважды… Первый раз - когда он, имея все на то основания, роковым образом не смог одолеть во втором матче за корону Стейница. Во второй, – когда из него в СССР сделали икону, которой он никогда не был, и более того, не хотел быть! Его именем называли турниры, клубы и даже «школу», которая в 1950-е стала «советской», но его творческий облик и его посыл к будущим поколениям шахматистов по большей части приобрели какие-то карикатурные черты. Ведь Чигорин – далеко не только и не столько сводящие с ума атаки и жертвы, бешеный напор и пренебрежение обычными, не обязательно тактическими средствами борьбы. Чигорин – это прежде всего его поиск и сомнения, готовность экспериментировать и идти на риск… Все то, чего можно с избытком найти у Ботвинника. Сколь бы ни были различны, порой диаметрально противоположны их стили игры, первого советского чемпиона мира можно назвать самым последовательным из учеников Чигорина. Это тот самый случай, когда книга нашла своего читателя.
Евгений Атаров