Δ
Вечер, посвященный 70-летию радиоматча СССР-США
 |
23 сентября в Центре шахматной культуры и информации ГПНТБ России состоялось торжественное мероприятие, посвященное 70-летию радиоматча СССР-США. В этом первом послевоенном международном спортивном соревновании советские шахматисты одержали убедительную победу со счетом 15,5:4,5. На мероприятии выступили генеральный директор ГПНТБ России Яков Леонидович Шрайберг, атташе по информационным ресурсам посольства США Маджия Крауз и знаменитый гроссмейстер Юрий Львович Авербах. |
Все выступающие говорили о роли шахмат в истории взаимоотношений наших стран. Многие сильнейшие шахматисты США, такие как Гарри Пильсбери, Фрэнк Маршалл, Ройбен Файн неоднократно приезжали на международные турниры в Россию, а радиоматч 1945-го года ознаменовал новый виток соперничества за шахматной доской между нашими странами, что привело со временем к появлению одиннадцатого чемпиона мира Роберта Фишера
Участники вечера ожидали услышать Бориса Спасского и его впечатления о Бобби Фишере. К сожалению, Борис Васильевич не смог приехать, но поделился своими воспоминаниями с шахматным историком Сергеем Воронковым, который зачитал всем присутствующим письмо десятого чемпиона мира по шахматам
«Я сохранил о Фишере добрые воспоминания. У меня нет к нему никаких претензий. И то, что он вел себя, как ребенок, я ему всегда прощал. Бобби был очень чистым и доброжелательным. Любил детей, животных. Он же был страстным кошатником! Я тоже, как Бобби, кошек люблю больше, чем собак. Были ли у него кошки? Не думаю. Хотя я у него дома никогда не был. Мне хотелось побывать у него в Пасадене, но не довелось. Его же дом там обокрали, почти весь архив пропал Я тоже хочу сейчас спасти свой архив, оставшийся в Париже. Собираюсь обратиться к Илюмжинову, в ФИДЕ, чтобы они помогли. У меня есть небольшой архив в Москве, но это лишь малая часть
Мне приятно вспоминать о Бобби. Он относился к категории трагичных людей. Я это почувствовал, наблюдая за ним еще в 1958 году,когда он с сестрой приезжал в Москву. Да, я был тогда в ЦШК и наблюдал за его игрой в блиц, и Бронштейн тоже наблюдал. Помню, и Петросяна там… Для Бобби это был грустный опыт, он же в Москве ничего не увидел. Сидел целыми днями в ЦШК и только играл. А потом его из Москвы попросили… Да, это был грустный для него опыт. И одна вещь осталась для него непонятой: что у него в России было огромное количество болельщиков! И во время матча в Рейкьявике, я знаю, многие тоже за него болели…
Всех советских гроссмейстеров он считал офицерами КГБ. Я спросил в шутку: “Бобби, и я тоже офицер?” Он промолчал… “Ладно, как только получу звание полковника, приглашу тебя в ресторан!” – пообещал я ему.
Он не уважал ни Карпова, ни Каспарова, ни Корчного, ни Кампоманеса… Знаете, как он их называл? Карпи, Каспи, Корчи, Кампи…
В Исландии Бобби оказался в цугцванге. Американцы настаивали, чтобы его выдали в США, он никуда не мог выехать с острова, опасаясь ареста. А умер потому, что не доверял врачам. У него были серьезные проблемы с почками, а он отказался от операции… Он и меня отговаривал, когда во время матча с Гортом у меня был острый приступ аппендицита. Позвонил и сказал, чтобы я не ложился в госпиталь. Считал, что я тоже, как и он, в «черном списке», и меня могут убрать руками врачей…
Еще когда он сидел в японской тюрьме, я написал письмо президенту США и послал Миоко Ватаи, его последнему очень близкому другу. Она передала письмо американцам, но дальше дело не пошло… Там я написал, что пусть нас с Фишером засунут в одну камеру, дадут нам шахматы и оставят нас в покое!»
После окончания мероприятия гости ознакомились с выставками, посвященными радиоматчу СССР-США и матчу на первенство мира между Борисом Спасским и Робертом Фишером.
